«Жизнь идет, а радости нет»
Евгений Марчелли впервые после своего назначения на пост художественного руководителя Театра им. Моссовета, а это произошло больше года назад, поставил спектакль на большой сцене. Выбор сделал неожиданный, обратившись к популярной в советские годы пьесе «Жестокие игры» Алексея Арбузова. Возникает вопрос – зачем?
Фото: Елена Лапина/mossoveta.ru.
Пьеса написана в 1978 году. А Марчелли принадлежит к тому поколению, для которого легендарная постановка Марка Захарова в московском Ленкоме многое значила. Хотя, как выясняется, тех «Жестоких игр» он не видел, потому что жил не в Москве, но много о спектакле читал. Первое действие вводит в смятение, не понимаешь, зачем, собственно, возвращаться к эстетике прошлого. При этом непонятно, в какое время происходят события. Текст звучит вполне современно за исключением отдельных слов и фраз, которые Марчелли не актуализирует. В голову лезут мысли о том, почему, работая в провинции, режиссер ставит столичные спектакли, а оказавшись в Москве, выглядит провинциалом. Зная Евгения Марчелли по прежним постановкам, ждешь чего-то необычного, а получаешь совсем другое. Но второе действие круто все меняет, причинно-следственные связи выстраиваются, а некоторые сцены поражают.
Герои Арбузова как архетипы сохраняются. Они примерно такие, какими их вывел знаменитый советский драматург. Нынешние реалии могут скорректировать восприятие, придать опасную двусмысленность и спровоцировать скандал. Три друга вместе, но одиноки, каждый сам по себе. Буквально на днях, когда молодежь выехала на улицы праздновать Хэллоуин на роликовых коньках и пронеслась шумной толпой мимо прохожих, создавая иллюзию праздника и единения, было очевидно, что в этой гуще каждый сам по себе, никто ни с кем не знаком и не познакомится. У Марчелли все примерно так и обстоит.
Мальчик Кай живет словно в царстве Снежной королевы с льдинкой вместо сердца. В перманентной тоске лежит на широкой черной кровати в большой московской квартире, пока его мать находится в длительной загранкомандировке в Исландии с новым мужем. Кай малюет странные картины на белой стене и женском теле. Его бесстрастная модель, стоя на стремянке, надувает пузыри из жвачки, пока художник раскрашивает ее интимные места. Им бы в руки гаджеты, тогда все было бы понятно: живая связь прервана, достаточно виртуального общения. Любопытно, что у молодого поколения постановка Марчелли ассоциируется с популярным южнокорейским сериалом «Игра в кальмара». И то, что героям Арбузова достаточно консервированных крабов, чтобы отметить день рождения, только добавляет сравнений.
Девушку Нелю из Рябинска, приехавшую поступать в медицинский, появившуюся на пороге квартиры Кая, играет Екатерина Девкина. Еще недавно она была актрисой ярославского театра им. Ф.Волкова, которым руководил Евгений Марчелли. Неля не говорит, а орет, совершает резкие движения, как могла бы на ее месте действовать корейская актриса. Все гипертрофировано, но не всегда работает. Кай в исполнении Мити Федорова находится в спячке. Его «типа друг» Терентий в исполнении Ивана Расторгуева — простолюдин из общежития, не лишенный тяги к самодеятельному творчеству. За ним как тень ходит отец (Александр Бобровский), испытывающий чувство вины перед отпрыском за пьяно прожитую жизнь. Никита, которого играет Нил Кропалов, — тоже аморфное существо, при этом достигшее каких-то математических и спортивных высот. Да и с девушками у него проблем нет. Приходя к Каю, Никита тут же ложится на пол. У себя дома ему плохо, хотя семья в полном порядке, просто ужинают там поодиночке.
«Хор равнодушных» заполняет всю сцену. Актеры всех поколений и разных заслуг одеты в яркие дождевики, исполняют All I need is your love tonight и призваны олицетворять тотальное одиночество. Смотреть на них грустно. Столько страдания в глазах, вызванного не поставленной режиссером задачей, а переживаниями о собственной участи. Как скажет Евгений Марчелли, жизнь идет, а радости нет. Но это он по существу спектакля.
Временная благодать царит разве что в тайге, куда отправится Неля в поисках счастья. Молодой врач Миша Земцов (Антон Аносов) полюбил геолога Машу (Ирина Климова), выросшую в детдоме и сильно старше его. Она вся в белом, и это очень эффектно. У них только что родилась дочь. Все прекрасно, и дом экологически чистый, из дерева. Тайга обозначена воткнутой в стену елью, грандиозно придуманной сценографом Анастасией Бугаевой. Потом на ней, как на суку, будет сидеть Никита, у которого есть еще как минимум одна эффектная сцена поедания шоколада между ног Нели. Но жизнь повернется своей черной стороной, и сладости как ни бывало. Одна только горечь. Как призраки появляются родители. Мать Нели, разыскивающую дочь, великолепно и ближе всех к замыслу режиссера сыграла Лариса Кузнецова. Кажется, совсем недавно она и сама олицетворяла младое племя в «Пяти вечерах» Михалкова, а теперь держит в руках сломанную куклу как символ потерянного счастья. Рядом застыл отец Тимофея, превратившийся из слесаря в аристократа, умеющего красиво молчать и держать спину. Счастья нет. Только лед и одиночество.
Источник: mk.ru
